L O S K r e s ó w

II. Życie na kresach pod okupacją rosyjską, niemiecką i znowu rosyjską )

lata 1939-1944)

SEE

I tak ta propaganda trwała do czerwca 1941 roku. Jak przybyłem do swojej wsi, to okazało się, że ukraińcy co z nimi razem mieszkali w Hucie Szczerzeckiej, przeszli na stronę rosyjską. Zaczęła  się tworzyć Milicja ukraińska, jak i formacje wojskowe. Rosjanie utworzyli Socjalistyczną Republikę Ukrainy, która „weszła” w skład ZSRR. Po tym zaczęły się prześladowania  polaków. Wszystko zło zaczęło się po wkroczeniu niemców. Bo według ukraińców niemiec był niby gwarantem uzyskania niepodległej Ukrainy. Ukraińcy, zaczęli realizować swoją politykę osiągnięcia na przyszłym terytorium Ukrainy jednego pod względem narodowym państwa.  Mając przychylność Niemiec , wzięli górę i zaczęły się masowe mordy ludności polskiej i niszczenia ich mienia. Zaczęło się to od wschodu , od dawnej granicy polsko-rosyjskiej wiosną 1944 roku.  Jak były wojska rosyjskie do 1941 roku to polaków, którzy byli obcymi politycznie komunizmowi, bądź byli potraktowani jako burżuje lub kułacy, bądź też wywodzili się z armii Piłsudzkiego, która dała „w ciry” Rosjanom, byli deportowani na Sybir, bądź do Kazachstanu. Majątek po nich, budynki , zabudowania, czy tez ziemia były przez wojsko chronione, ale kościoły rzymsko-katolickie były równane z ziemią. Ich parafia zginęła w 1944 roku. Ale do tego czasu ledwo wiązała koniec z końcem, żyła jedynie z tego co ludzie dali  ,bo ziemię zabrali rosjanie, a ziemi Parafia przed wojną miała dużo. Ksiądz wykonywał swoje obowiązki , ale cały czas pod strachem. Najpierw (jak to było u nich) represje skupiły się na byłych żołnierzach Piłsudzkiego. Oni, jako rezerwa byli wyposażanl w dobre ziemie na kresach, mieli duże renty. Inwalidzi zatrudniani byli na dobrych państwowych  posadach. Rosjanie rewanżowali się na tych „piłsudczykach” jak ich nazywali, za Warszawę w 1921 roku, za pogonienie ich hen za Brody. To działo się zimą 1939/1940 roku. Podjeżdżały samochody i zaraz całe ich rodziny ładowano i wywożono na oczekujące na stacjach kolejowych wagony. I tak ślad po nich ginął. U nich we wsi też tak było. Piłsudczycy obsadzeni byli na stanowiskach dozorców lasowych, byli policjantami, itp. We wsi mieszkało trzech legionistów-to byli ochotnicy, którzy wrócili do wsi jako weterani, o nazwiskach: Tokarz ,Stężka i trochę oddalony od wsi nazwiskiem Rachcik. Posiadali oni gospodarstwa i ziemię. Każdemu dali po 40 morgów pola (a jedna morga wschodnia to dzisiejsze 46 arów). To dla nich trzech zrobiono parcelacje „opuszną” . Skąd i od kogo pochodziła ta ziemia tego nie pamiętam ,lecz wydaje mi się, że dokonano parcelacji folwarku . Na wschodzie powstała w tym czasie organizacja zwana Samopomoc Chłopska, prowadziła ona kasę nazwaną Kasą Stefczyka. Tej organizacji bała się burżuazja, księża i żydzi. Bo w swoim programie ta Samopomoc miała parcelacje ziemi majątków pomiędzy chłopstwo, szczególnie bezrolne. Organizacja ta była legalna. Kasa Stefczyka była bardzo prężną kasą, w której lokowały pieniądze głównie majątki, odstawiające wagonami zboże i mięso, często za granicę. Te pieniądze, jak wybuchła wojna w 1939 roku, oczywiście przepadły. A mieli też tam swoje oszczędności i chłopi i inni.
Jak przyszedł czas mordów , to początkowo nie wiadomo było kogo mordują, kogo

Wołający o pomoc kościół w Brzezinach 2008 rok

wysiedlają i dlaczego. Słyszeliśmy ,że to zaczęło się od rosyjskiej granicy, na przełomie lat 1940 /1941. Wiedzieliśmy to od uciekinierów, którzy do nas docierali. Ludzie ci zostawiali wszystko i uciekali na zachód ,do nas. Kto w tym czasie pilnował porządku, to za bardzo nie było wiadomo. Ci co byli w milicji ukrańskiej służącej ruskim, jak przyszli niemcy, to zaraz przeszli na ich stronę. Przewidując coś złego, zacząłem kopanie  w oborze i stodole schronów na schowanie ich dobytku. Schowaliśmy tam pierzyny, różne rzeczy, maszyny do szycia Mamy i inne klamoty. Nie wiadomo bowiem było, kiedy przyjdzie do nich czas mordów i spaleń. Jak już mi się udało uciec przed pożogą, to często tam jeszcze zachodziłem i wynosiłem nasze schowane rzeczy. Front już był niedaleko, Była to wiosna 1944 roku. Niemcy bronili się trzy miesiące w Tarnopolu, zanim ich rosjanie stamtąd wygonili. Czekaliśmy na rosjan i witaliśmy ich jak swoich oswobodzicieli. Jak zdobyli Tarnopol (tam była linią obrony rzeka Ikwa), to odgłos walk zaczął już do nich dochodzić. Jeszcze niemcy dostarczyli  gazety, w których utrzymywali, że odkryli oni Katyń i podawali w nich nazwiska tych, co tam zginęli . Doczytałem  się tam  nazwisk jego dowódców z 1939 roku - mjr .Wąseckiego i kpt. Goseckiego.
Zarządzeniem, niemieckie państwo nakazało w 1942 roku wydanie nowych dowodów

Sufit kościoła. Stan na 2008 rok

tożsamości. Co kto miał do tej pory - było nieważne, tylko nowe dowody osobiste. Zrobili tak, że na tych dowodach ukraińcy mieli bite czerwoną literę „U”.A polacy nie mieli nic. Ten dokument nazywał się : kenkarta. Ja nie pamiętam od ilu lat życia ludziom te dowody wydawano, czy od 18 lat, czy jak? To spowodowało jaskrawy podział tych dwóch narodowości. A jak doszło do tych mordów? Oni czekali  lata na wolna Ukrainę. W roku 1918 czy 1919 zrobili powstanie we Lwowie, podobne do powstania warszawskiego. Potrafili się uzbroić i wybuchło powstanie. W likwidowaniu tego powstania zasłynęła młodzież polska, nazwana później polskimi orlętami. Jak napadli na wieś, to wszystkich mężczyzn mordowano, a jak- bo były liczne takie przypadki – że były małżeństwa mieszane, to takie gospodarstwa oszczędzano, nie palono ich i tych mieszkańców zostawiano przy życiu. W jego wsi było takich ukraińców siedmiu, co mieli żony polskiego pochodzenia, a kobiet ukraińskich powiązanych z polakami było chyba więcej. Ci co zajmowali się tym procederem mieli rozkaz, aby dobrze się obchodzić z takimi małżeństwami ,zaś z polskich rodzin miano oszczędzać kobiety i dzieci, zaś mężczyzn likwidować. W czasie tej akcji zginęło w Hucie Szczerzeckiej zginęło w sumie 45 osób. Ci co napadli naszą wieś byli dobrze poinformowani o zagrodach ukraińskich . Że będzie napad (tak to wszyscy nazywali) na Hutę Szczerzecką , ukraińcy wiedzieli

Wnętrze Kościoła w Brzezinach.Stan na 2008 rok

wszyscy, był określony dzień i godzina. Było to ustalone nawet na minutę. Na tę porę zbiegli się ukraińcy z okolic i pomagali milicji ukraińskiej dokonać napadu. Znaczeni było opaską na ręce z tryzubem (nosili ją na lewej ręce). Przecież większość była w cywilnej odzieży, tylko ci partyzanci kadrowi mieli mundury i to różne (milicja ,wojsko itp.). Hutę Szczerzecką zaatakowano pierwszego dnia ukraińskiej Wielkanocy, a naszej „przechodniej niedzieli”, czyli tydzień po świętach katolickich. Było to 13 kwietnia 1943 roku. Jako ciekawostkę podam,że jeszcze na polach leżał śnieg. Ci co napadli, to większość była ze sąsiedniej ukraińskiej wsi Polana, ale była też kadra tej ich milicji, lub powstańczej armii. A swoi dochodzili do nich też z innych sąsiednich wsi , a może i z własnej, kto to wie?. Starali się unikać pokazania twarzy, a jeśli już ich rozpoznano, to świadków likwidowano. Ci co byli już kadrą (Ukraińska Armia Powstańcza-ale byli oni zróżnicowani, mieli różne mundury) mieli uzbrojenie, a przecież do tego napadu i natychmiastowego spalenia jednocześnie całej wsi i zabudowań folwarcznych trzeba było ludzi (jak się później okazało, były trzy grupy napadających na ich wieś).  Gospodarstwa należące do ukraińców broniono przez spaleniem, aby się czasami nie zajęły od sąsiednich palonych zabudowań polskich. Jak budynki były kryte strzechą to zaraz poszły z dymem, ale były tez domy murowane, no i duży folwark, a je podpalić to nie było tak prosto. Zaczęło na wieczór. Ludzie spodziewali się lada dzień uderzenia ukraińskiego. Byliśmy wszyscy bardzo czujni, pełniliśmy w rodzinie swojego rodzaju dyżury. Atakowano zazwyczaj rychło rano, albo na wieczór, aby zostać ludzi w domach. Słońce miało się ku zachodowi, na polach bielał jeszcze śnieg. Ludzie nic już nie robili, tylko czuwali. No i  naraz pojawili się strzały i już się zaczęło . Ja na chwilę przed tym rozebrałem się i położyłem się na słomie, która była na łóżku, bo już pierzyny były zakopane w ziemi.  Mówię do „czeladzi” (reszta z domu) idźcie do płota obserwujcie, a ja się położę. Tak się stało, że jak się położyłem i zaczęło  się mi mieć na sen, to naraz Mama zaczęła lecieć, że ukraińcy są już w zabudowaniach z końca wsi przy lesie. Oni wypadali z lasu, który był nieopodal tych zabudowań. Zerwałem się z łóżka i bez butów (tylko w koszulinie i kalesonach), złapałem tylko jesionkę , wypadłem z chaty. A psy zaczęły okrutnie szczekać. Ludzie wcześniej wciąż nasłuchiwali, patrzeli, bo jeździły furmanki, chyba z amunicją. Widzę, że ukraińcy lecą do sąsiada, który był tuż obok- do Kołodzieja a stamtąd już leci trzech uciekających z tej rodziny, ja dołączyłem jako czwarty . Jak obstawili całą wieś to dali wolna drogę do ucieczki na Bryńce Zagórne. Ale kto o tym wiedział? Uciekaliśmy w odwrotną stronę. Ukraińcy obsadzili dookoła wieś ludźmi z

Dawny cmentarz parafiany.W przedniej części groby współczesne.

bronią ,a reszta wpadła do środka wsi, palić i mordować. Jak uciekaliśmy to dolecieliśmy już do gromadzkiego pastwiska i dalej do przodu. Teren był odsłonięty, a słońce jeszcze trochę oświetlało ziemię. Reszta rodziny rozpierzchła się na wszystkie strony. Jak dolecieliśmy w miejsce jak pastwisko graniczyło z polem skarbowym (czyli folwarczym), to zaważyłem leżącego na ziemi banderowca z karabinem (karabin miał chyba gotowy do strzału) . Przycisnął się do ziemi, czy on się nas przestraszył czy jak, tak, że jak przebiegaliśmy obok niego, to tych trzech go nie zauważyło, tylko ja. Krzyknąłem -gdzie lecisz i wówczas oni go też zauważyli.  Zawrócili i polecieli w poprzek do góry, na której rosły kępy krzewów. Wówczas ten ukrainiec powstał i oddał strzał. Poczułem gwałtowne uderzenie pod pachą i przewróciłem się. Ale zaraz zerwałem się i uciekałem dalej, bo bałem się, że jak mnie rannego dopadną, to umrę w strasznych męczarniach. Ja chyba dlatego dostałem, bo  byłem lepiej widoczny od tych Kołodziejów, bo miałem przecież na sobie tylko białą bieliznę. I dlatego chyba do mnie strzelił. Dopadliśmy do zarośli, a raczej ja dobiegłem, bo Kołodzieje polecieli inną drogą. Jeszcze leżał śnieg, a ja byłem przecież boso. Popatrzyłem się na swoje nogi i zastanawiałem się gdzie  dostałem kulę, bo nie ma nigdzie krwi, a szarpnięcie było okrutne. Patrzę się, a krwi nigdzie nie ma, wówczas rozłożyłem jesionkę i myślałem się nią przykryć, bo cały czas miałem ją pod pachą. A tam we wsi ukraińcy wszystko palili nie zważali że  inwentarz polaków jest w oborach i chlewach . Palili wszystko co polskie ,nic nie zabierali. Straszny kwik i ryk dobiegał zewsząd. Jak tę jesionkę rozwinąłem, to na nogę coś mi spadło, a to była kula karabinowa, zaś jesionka była tak porwana, jakby ją pocięły szczury. Ona chyba uratowała mi życie…  Jeszcze jak było ciemnawo, udałem się okrężną drogą do chaty rodziców żony. Sądziłem ,że może Ona tam jest . A żona  z córką na ręce (Helenka miała wówczas dwa latka), udała się w ten feralny wieczór do  Maryśki  Szlachetki- koleżanki ot na pogaduszki. Ja idę do Maryśki -powiedziała. I jak wyszła z chaty, to Ją ten mord zastał koło chałupy sąsiadki .Padły dookoła strzały karabinowe i zaraz pojawił się ogień. Jakby miało być tyle zabitych, ile strzałów, to by się nikt nie uratował, zaś broni maszynowej nie było słychać. Widocznie mieli dość amunicji, aby strzelać na postrach. Było to w okresie wycofywania się Niemców na zachód, rosjanie już podeszli pod Stanisławów. Ukraińcy chcieli wyrugować polaków z tych terenów, aby świat uznał, że ziemie te są zamieszkane wyłącznie przez ludność ukraińską. Uważali, że to jest powstanie narodowe, mające na celu doprowadzenie do utworzenia państwa ukraińskiego. Od dawna mówili polakom , aby uciekali za San, bo tutaj spotka ich nieszczęście. A od granicy wschodniej (od strony rosyjskiej), gdzie te mordy zaczęły się najwcześniej, polacy uciekali do nas i u nas się osiedlali. A później za rosjan było to tolerowane  przez dłuższy czas, zrobili nawet dla ukraińców amnestię, aby wchodzili z lasów, a dla polaków nie było innych drogi, jak tylko wywózki na zachód. Ładowali całe wsie do bydlęcych wagonów kolejowych i heja.
  Jak leciałem dookoła palonej swojej wioski, to miałem nadzieję ,że żona jest w domu

Nagrobek Jana Cimera,jako jeden z nielicznych na brze??ańskim cmentarzu

swoich rodziców (Stankiewiczów)- w Hucie Suchodolskiej. I nie czekałem dnia, tylko udałem się tam po ciemku. Doszedłem do Bryńc Zagórnych i wszedłem do chaty znajomego ukraińca. Oni - ukraińcy wszyscy wiedzieli co się na Hucie u nich dzieje, a Petrus  (tak się nazywał ten znajomy ukrainiec) miał dorosłe już dzieci, które też niewątpliwie sprzyjały partyzantce. Jak wszedłem do jego chaty, to mówi, że on mnie nie poznał. Zobaczył, że ja boso i nie ubrany , zapytał- „gdzie Ty idziesz..” . Ja na to - no idę do Huty może tam jest moja Marynka. Na to On - ja ci dam jakiejś odzienie . Dał jakiejś buty, gołe nogi wepchnąłem do tych butów i udałem się w dalszą drogę. Jak się dostałem do tego domu rodziców Żony w Hucie Suchodolskiej, to zapytałem , czy jest Marynka . Mówią że nie ma. A wszyscy wiedzą co tam się stało w naszej wsi. Mówią, że też się boją, bo w sąsiedniej chacie obok mieszka ukrainiec nazwiskiem Kościuk. Bo on był wżeniony w tę rodzinę i tam był cały dom ukraiński. A moja żona, jak dolatywała do lasu uciekając też zauważyła , że stoją na obrzeżach wsi ukraińcy, tworząc jakby pierścień wokół wsi. Natknęła się na ukraińskiego milicjanta. No, ale nie miała wyjścia  i szła z córką na rękach,  w jego stronę. Przestraszyła się i stanęła. A ten ukraiński milicjant wyszedł do niej i pyta „kiej ty idziesz” .Żona na to , że do domu. On na to; wiertajsie. W ogień idiesz - mówi. Czyli mieli przykazane, żeby zostawiać kobiety i dzieci przy życiu. Nieraz w to wątpię, gdyż w innych wsiach mordowano wszystkich. Już sam nie wiem jak to było, czy w ich wsi to był przypadek, że nie mordowali kobiet i dzieci? Wracając do tego, jak był u rodziców Żony w Hucie Suchodolskiej - to staliśmy na podwórzu, gdyż  bali

Grób Barbary Tarnowskiej.Cmentarz w Brzezinach.2008

się mnie wziąć do chałupy.  W tym czasie nikt tam we wsi nie spał, chodzili patrzyli i nasłuchiwali ,co się na ich Hucie dzieje. Z tego ukraińskiego domu doszła do mnie ukrainka z dzieckiem na ręku– zawidka (panna z dzieckiem) Usłyszała gwar na podwórku u Stankiewiczów , więc wyszła do nich. Stanęła przy mnie, a ja się spojrzałem na nią i ona na mnie i ( a miała na imię Julia po ukraińsku :”lunka”). Mówi do mnie, po namyśle: „Jędruch, ja bym wzięła Ciebie do siebie do chałupy,ale się boję Jozefa”. Mieszkała z Matką , brat poszedł do bandy, zaś w drugiej części chaty mieszkała wydana za ukraińca Jej siostra. „Ja się boję, bo wokół chodzi Jozef” - powiedziała (a to był mąż tej siostry). Oni ze sobą źle żyli. Powiedziała  dalej ,że może by mnie zaprowadziła do młyna (ten młyn wodny był za wsią i był widocznie z powodu starości nieczynny) i tam może byś się skrył. Ponieważ nie wiedziałem gdzie się podziać, zgodziłem się i tam mnie zaprowadziła. To było jeszcze tej samej nocy, a na hucie cały czas padały strzały, aż dopiero na gwizdek ( to moja Babcia słyszała ,bo się schowała, jak się to zaczęło w tyczkach – była ustawiona taka kupa tyczek od fasoli ,na terenie naszego obejścia. Przedtem zdążyła spuścić krowę z postronka i tym sposobem ona się uchowała).To na gwizdek dobiegający od tego sąsiada Szlachetki, dokąd miała zajść żona tuż przed napadem, siepacze zakończyli swoją robotę we wsi i zgromadzili się w tym obejściu. A babcia cały czas to obserwowała, jak biegli na tę zbiórkę, po czym wyszli „zagumienką” w stronę lasu. Jak zaczęli opuszczać gospodarstwo Szlachetki, to widziała wszystkich. Zaskoczona była jakie narzędzia mieli ze sobą - piły, siekiery i noże rzeźnickie. Szli w kierunku obejścia Kołodzieja ,które leżało na skraju wsi. Tam wyszli na drogę i udali się w kierunku ukraińskiej wsi Polana .Tam mieli podobno wszystko przygotowane na święta Wielkanocy prawosławnej. Ciekawe, jak było możliwe zakrwawionymi rękami spożywać święty pokarm. No, widocznie ,że było można. Ale jednego z nich zainteresowało, czy ktoś tam w tych tyczkach nie jest.  Zauważył Babcię i zagadał do Niej: „a co Ty tu robisz babciu?” (po polsku).No i jak inni przechodzący to usłyszeli, to zawrócili .”Co Wy Babciu tu robicie nie bójcie się nas, my też polacy”- zagadał ten co ją zauważył. I zostawili ją w spokoju. A Żona jak uciekała, od tego milicjanta ukraińskiego, co ją zawrócił ,to skierowała się ku kupie gnoju. Na pola był już wywieziony gnój, gdyż gospodarze starali się wywieźć gnój saniami, jak był śnieg i mróz. Tak było o wiele lżej, aniżeli potem wozami, jak było na wiosnę na polach mokro. Żona wydrapała sobie  w tym gnoju jamę (bo gnój parował i nie był zmarznięty) i w tym dole, a raczej jamie przesiedziała z córką na ręku

A czy ktoś pamięta śp.Stanisława Kołodzieja? Brzezina.2008

do rana. Rano las wokół wsi był czysty, nikogo na obstawie nie było. Wówczas dopiero żona poszła do swojego rodzinnego domu. Ja w tym czasie ukrywałem się w młynie. Woda strumykiem idzie cały czas,  a młyn oczywiście stoi. Wlazłem do środka i na takich potokach (przy kole młyńskim-to jest takie dojście do tego koła) przesiedziałem na nich do rana. Ja nie pamiętam czyją własnością był ten młyn. Jeszcze nie tak dawno był czynny, obsługiwany przez fachowca-młynarza.  Nieraz z żoną , jak brakło w chacie mąki, to ładowaliśmy (ja i żona) na plecy po worku zboża, (żyto i pszenica) i po zmieleniu targaliśmy z powrotem mąkę, a i otręby jeszcze były. Rano puściłem się z powrotem do wsi. Jak doszedłem to Żona już była w domu rodzinnym. Bo do naszego domu już nie było do czego wracać. Żona z córką została przy swoich rodzicach , a że dla mnie tam nie było miejsca, poszedłem zobaczyć  co się dzieje w Bryńcach Cerkiewnych - tam była moja ciotka (siostra Mamy Maria), wydana za mąż za Obrockiego. To była ukraińska wieś. U Ciotki to samo, w chacie Ona z mężem i dwojgiem dzieci (chłopczyk i córka), a w drugiej części ożeniony z siostrą wuja ukrainiec . I Ciotka też mnie nie przyjęła, gdyż bała tego ukraińca. Pytam Ją więc, czy chodzą pociągi . Mówi, że tak. Mówię ,że innego wyjścia nie ma, tylko pojadę pod Lwów. Może mnie ktoś przyjmie, tam gdzie jeszcze tych mordów nie znano,

Widok na resztki cmentarza i Kościoła.2008 rok

może tam się ukryję. Wujostwo mówi, aby iść torami na dworzec a nie przez wieś, gdyż tam aż kipi i mogą mnie pojmać. „Lepiej idź torami na stacje”-powiedzieli. Poszedłem w kierunku Wybranówki , a było to tak do tej stacji stamtąd około 1,5 km. Była to ich najbliższa stacja kolejowa, tu zawsze wsiadali do pociągu do Lwowa. Szedłem taką ścieżką przy torze ku budynkom stacyjnym. Uszedłem kawałek i widzę, że od stacji lecą dwaj żołnierze mongolscy. Tu trzeba wspomnieć, że mongolskie oddziały służyły przy armii niemieckiej. Oni wykonywali przede wszystkim służbę wartowniczą, pilnowali mostów, torów, dróg , magazynów itp. Przy pilnowaniu torów kolejowych, mieli wyznaczone odcinki, którymi

Brzezina.Odnowiona „Bo??a Męka”. 2008 rok

co jakiś czas chodził patrol.  I na taki patrol idący z Wybranówki w kierunku Stanisławowa  - ja się natknąłem A do stacji był równy szlak. Zobaczyłem ich dwoje,  z karabinami. Nie uciekałem, gdyż z uwagi na otwarty i równy teren, mogli mnie łatwo ustrzelić. Moment i dolecieli do mnie. Oni do mnie hał, hał , a ja nic ich nie rozumiem. Mieli granatowe mundury , podobne do noszonych przez ukraińską milicję. Niskiego wzrostu, duża głowa, skośne oczy. Jak mnie zatrzymali to nie wiedziałem co powiedzieć. Zawrócili i przyprowadzili mnie do budynku stacji Wybranówka. Jeden szedł przodem, drugi z tyłu. A na stacji poczekalnia. Tam leżał  na słomie rozścielonej na posadzce ich komendant, w jakimś stopniu oficerskim-miał duże gwiazdy na pagonach, lecz co one oznaczały nie wiedziałem. I mnie do niego, do środka. Podniósł głowę , a ci co mnie pojmali, po swojemu opowiedzieli jak i gdzie go złapali. Zażądał ode mnie dokumentów, a ja nie miałem przy sobie nic, bo dokumenty były zakopane w naszym spalonym obejściu. Zresztą tak sobie obmyśliłem, żeby nie mieć przy sobie żadnych dokumentów, bo jak co,  to będę udawał ukraińca, gdyż

Miejsce gdzie była Huta Szczerzecka.Wokół las.Jedynie staw pozostał.2008 rok

dobrze posługiwałem się tym językiem. Ale ukraińcy podobno byli cwani j jak kogoś pojmali bez dokumentów a twierdził, że jest narodowości ukraińskiej, to kazali mówić ich pacierz. A ja i chyba inni, tego ich pacierza nie umieli. I wpadka była gotowa. No i jak ten oficer  zażądał dokumentów, a ja nie ich nie miałem, to ten komendant zwrócił się do tych dwóch co mnie pojmali i wydał rozkaz, jak zrozumiałem, aby mnie rozstrzelać. Bo pojąłem tylko niemieckie chyba słowo schlisen. I prowadzą mnie zaraz na zabicie. A jak prowadzono mnie, to na stacji ludzie czekali na pociąg. Był tam też niemiec nazwiskiem Dejczman , który mieszkał w niemieckiej koloni o nazwie Repec. Była to najbliższa niemiecka kolonia naszej wsi Huta

Wjazd do Polany od strony nieistniejącej Huty.2008 rok

Szczerzecka. A my się dobrze z nim znaliśmy ,a jeszcze bardziej z jego córką Józefą, gdyż była w moim wieku. On się na mnie spojrzał, jak mnie prowadzili, zaś córka zaraz do mnie: gdzie cię prowadzą. Tato -mówi-oni go zabiją. Ten Dojczman ,zwrócił się po niemiecku do tych żołnierzy mongołów, oni zatrzymali się i zaczęli gadać między sobą, a on do nich ostro, że mnie dobrze zna i może za mnie poręczyć. Wówczas zastanowili się i zatrzymali , zaś Repec poszedł do tego komendanta i tam z nim też ostro rozmawiał. A tu tuż, tuż ma być pociąg. W końcu zostawili mnie w spokoju. Wsiadłem do pociągu z panem Repecem i jego córką Heleną i dojechałem do wsi Dawidów, gdzie wysiadłem.  Tam istniał oddział „Istriebitelnyj Batalion”. Był to batalion stworzony i będący pod kontrolą NKWD, którego celem działania była samoobrona ludności polskiej. I do niego przystałem. Oni nie wiedzieli kim ja jestem (nie miałem przecież żadnych dokumentów), aż dopiero jak się lepiej poznaliśmy  i upewniwszy się kim ja jestem, znaleźli dla mnie kwaterę. Zresztą Polacy, podobnie jak i ja nie mieliśmy innego wyjścia. Spełnialiśmy funkcje milicji i legalnej polskiej samoobrony. Zresztą nie było wyboru. Albo powołanie do wojska, albo do „Istriebitielnego Batalionu”,a przez to jakąś formę obrony własnego i rodziny życia. Którejś nocy z  komendantem oddziału poszliśmy do mojej wsi. Tam odkopałem swoje rzeczy i zabrałem ze sobą. Szliśmy na nogach. A była to odległość około 30 km. Zabrałem też ze sobą żonę. A z domu ocaleli wszyscy. Mama skryła się w innym miejscu. 
 Brzeżany przeżyły swoje piekło w dniu 22 maja w poniedziałek.
Podaję według ks Franciszka Wołyniaka, zmarłego  we Wrocławiu w 1981 roku, byłego proboszcza wsi Wierzbno, który w 1951 roku otrzymał wykaz zamordowanych w tej wsi , że napadu dokonano wczesnym rankiem. Pierwszą ofiarą okrążających wieś oprawców był chłopiec pędzący konie na pastwisko, który zginął od noży bojówek OUN-UPA. Łącznie zginęło 136 mieszkańców wsi.
      Oto nazwiska zamordowanych:
      Melnerzy – Antoni , Paulina , Jan , Zofia , Joanna
Pańska Michalina, Kusikiewicz Franciszek , Lachowicz Maria , Lejcht Karolina ,
Pudełko Michał , Metlowie Walenty i Władysław , Smyterki Mikołaj i Maria , Melnerzy Franciszek i Józef , Jabłońscy Jan, Ewa , Regina , Szlachetka Maria i Adela , Jabłonscy Katarzyna , Krystyna i Zbigniew , Bałuki Katarzyna i Antoni , Lejchty Franciszek , Agata , Zofia , Józef i Marian , Jabłońscy Franciszek i Rozalia , Nakonieczni Józef, Rozalia i Antoni , Szumańscy Rozalia , Katarzyna i Stanisław,Jarosławscy Rozalia , Maria , Zofia  i Rozalia , Pudełko Adolf , Kuc Michał , Medoniowie Stanisław i Rozalia , Nakonieczni Franciszek , Michał , Maria,  Józef , Janina , Antoni i Antoni, rodzina Kościów Helena , Stefania , Olek i Edward, Jabłońscy Daniel , Anna , Maria i Maria , Czajowscy Maria , Zofia i Józef,
 Radańska Anna , Sydołowie Józefa , Władysław , Rozalia , Jan , Józef i Regina,
Jabłońscy Paulina , Bronisława i Maria , Pańscy Zofia i Stanisława , Rawscy Maria Aniela i Klemens, Pudełkowie Jan , Antonina , Bronisława i Bronisław , Dejczman Maria , Rawscy Mikołaj i Bronisław , Pudełkowie Katarzyna i Stefania , Łukaszewscy Maria , Zofia-Stefania ,Bronisława i Maria, Gryglewiczowie Rozalia , Stanisław i Zofia , Żywiccy Rozalia , Franciszek i Tadeusz , Płukar Zofia i Józefa , Jabłoński Stanisław , Kucińscy Maria , Stanisław , Sławka i Zofia , Michałowscy Michał , Maria , Franciszek i Władysław , Lejchty Józef i Jan , Pudelscy Maria , Zofia , Maria , Stanisław i Ignacy, Bezak Maria , Petrus Maria , Krajewscy Maria , Marian i Maria , Łukaszewska Stefania  z dwójka dzieci , Motyl Mchalina wraz z dwójką dzieci , Przyszlak Anna i Maria , Tarnowski Jan , Mielnik Bazyli i Rozalia. Spośród zabitych nie rozpoznano trzech zabitych.
Muszę w tym miejscu przytoczyć wycinek ze wspomnień ks Franciszka Wołyniaka, który w tamtych czasach pełnił swoją posługę w kilku parafiach diecezji lwowskiej,a tyczącego mordu w Brzeżanach:
„Zostało zamordowanych 145 osób. Taki był dramat tego straszliwego żniwa, jakiego o świcie dokonały bandy ukraińskich rezunów owego pięknego majowego poranka. Sprawcami tego okropnego dzieła, to nie byli jacyś ateiści , bezbożnicy nie znający Bożych Przykazań, anarchiści czy komuniści. Ale byli to ludzie ochrzczeni , znający dekalog od dziecka. Ale niestety równocześnie też to w prostej linii potomkowie XVII-wiecznej czerni, rezunów, którzy wieszali obok siebie polskiego szlachcica, Żyda i psa. Których duchowym przywódcą był wtedy oteć świętobliwy excelencja hr. Roman Andrij Szeptyćkyj. W ich żyłach dotychczas płynie dużo krwi z okrutnych obyczajów tatarskich, których nabyli jak wiemy z historii ich pradziadowie przez całe wieki płacąc chanom tatarskim haracz. Byli oni również ich lennikami, dawali jasyr nawet ze swego narodu i z nimi chodzili na łupieskie wyprawy na sąsiadujące państwa. Tam też nauczyli się palić, niszczyć i mordować. Ta straszliwa lekcja pozostała w duszy i psychice części tego narodu. Tych skłonności barbarzyńskich nie zmyła u nich ani woda chrztu świętego ani czasy minionych lat, ani humanizm, ani żadna kultura, która w tym czasie najbardziej prymitywne i dzikie narody wyprowadziła na wysoki piedestał cywilizacyjny. Na dnie duszy znacznej części ukraińskiego narodu drzemie po dziś dzień, jak przed wiekami instynkt niszczenia, palenia i mordowania nawet najbliższych członków swojego i bratniego narodu, czego doświadczyliśmy w latach 1939-1946. Na takie zbrodnie mogli się zdobyć tylko Ukraińcy, którzy jak gdyby na ironię mienią się narodem chrześcijańskim, żegnają się trzykrotnie i wybijają przed obrazami, setki pokłonów z których diabeł się śmieje…”
I jeszcze pragnę przytoczyć wiersz napisany przez prostą i wiejską kobietę z Bryńc Zagórnych opisującą dantejskie sceny mordów , które za łaską Boga przeżyła i ocalała.

                                                  Był to straszny dzień – poniedziałek                        

                        Posłuchajcie ludzie o smutnej nowinie

                        Co się stało w naszej Brzezinie.

                                                 Było to porankiem o 5-tej godzinie

                                                 Dookoła świeci jasne słońce

                                                 Do wioski wpadają banderowce.

                       Jedzie mały chłopak i koniki pędzi,

                       Banderowcy go złapali i rżną nożami wszędzie.

                                                 Dobiegają dalej do chałupy pierwszej,

                                                 Uciekał mąż z żoną, mąż został zabity,

                                                 Żona zastrzelona.

                      Sąsiedzkie dziewczę wypędzało krowy

                      I wraz z sąsiadką zostało spalone.

                                                Dobiegają do drugiej chałupy mordercy

                                                Dwóch sąsiadów, jedenaście osób

                                                Spędzają do kupy.

                     Tam znowu jedna osoba została zastrzelona,

                     a druga dzięki Bogu ocalona, podnosi się

                     i patrzy, że jest cała, ucieka w pole.

                                                 Trzecia sąsiadka, gdy morderców zobaczyła,

                                                 Na podwórze wybiegła i ukryć się chciała,

                                                 Dzieci jej pobili, nie zdążyła i razem z nimi

                                                 swe życie zakończyła.

                    Czwarta sąsiadka na podwórze wybiegła, ukryć się chciała,

                    ale śmiercionośną kulą zabita została.

                    Piąta, niewidoma, prosi: Panie daruj mi życie,

                    ja mam dzieci małe, lecz to nie pomogło

                    zabita została.

                                                Szósta sąsiadka, sześcioro małych dzieci do schronu schowała

                                                Lecz nie zdążyła sama, zabita, do ognia wrzucona została

                   Siódma sąsiadka napadu się nie boi,

                   bo zięć Ukrainiec,to na pewno ją uchroni.

                   I tak się stało. Z córką ocalała.

                                               Ósma sąsiadka poszła do sąsiadki Ukrainki,

                                               i pyta, co to za pogrom tak wielki,

                                               Ukrainka się na nią oburzyła i ją

                                                ze swej zagrody z dziatwą przepędziła.

                                                Powróciła matka z dziećmi na swe podwórze

                                                i tam do ognia została razem z dziećmi wrzucona.

                  Dziewiąta sąsiadka gdy to zobaczyła

                  to swego syna do schronu schowała

                  ale sama nie zdążyła, zamordowana została.

                                                  Ta dziesiąta sąsiadka z dziećmi,

                                                  W pole uciekła, ale wraz z nimi zabita została.

                 W jedenastej chałupie wymordowali wszystkich

                  I razem z domem ich spalili.

                                                  W dwunastym domu, wszystkie dzieci,

                                                   wyrąbali siekierami ich matkę ocalił

                                                   miłosierny Bóg, w kuchni za drzwiami.

                 Trzynasta sąsiadka pobiegła z dziećmi

                 do Ukrainki i prosi ukryj mnie, bo mam małe dzieci

                 ta odmówiła jej ratunku,

                 zabrali ją i zamordowali z dziećmi,

                 ręce do progu przybili gwoździami,

                 piłą przecięli ich ciała i dom podpalili.

                                                   W czternastym domu spędzili całą dużą rodzinę

                                                    języki wycinali, wnętrzności wypuszczali

                                                   i jak chcieli tylko, to mordowali.

                Ocalała tylko jedna dziewczyna

                uratowała ją duża skrzynia

                w której przed mordercami się ukryła

                i tak swe życie zbawiła.

                                                   O Boże! Ty nasz dobry Boże!

                                                    W naszej wiosce było 50 zagród

                                                     I kościółek z obrazem Matki Bożej.

                                                     Dziś już nie ma niczego.Wszystko spalone

                                                     giniemy śmiercią Twą Jezu, krzyżową

                                                     my Polacy zawsze wierni Tobie.

              Dziś uciekamy!

              Zostawiamy rodzinne domy

              Innego wyjścia już nie mamy.

                                                                      Bryńce Zagórne maj 1944 r.

Jak wiem, nasza wieś Huta Szczerzecka zginęła z powierzchni ziemi. Nie chce się wierzyć, aby w miejscu takiej dużej wsi, ze szkołą, z majątkiem rosły teraz duże drzewa i w żaden sposób nie można poznać nawet miejsca, gdzie ongiś żyliśmy i pracowaliśmy. Jedynie staw i jedno zabudowanie z majątku wskazują na jej ślad. Oznaką rozpaczy po minionych tragediach są Boże Męki, stawiane kamienne krzyże, wołające z rozpaczy.
Także wieś parafialna Brzezany jest wsią zanikającą, z naszym ongiś pięknym kościołem parafialnym i cmentarzem gdzie chowaliśmy naszych przodków. Po nich nawet śladu nie ma…
A czas biegnie nieubłaganie

Sadystyczni, morderczy: ЗВЕРСТВА СОВЕТСКОЙ АРМИИ

Зверства освободителей. ЗВЕРСТВА СОВЕТСКОЙ АРМИИ В ЕВРОПЕ.

русский марш, день победы, ВОВ, зверства освободителей, scheisse, shit

---

http://vitrenko.io.ua/s389606/zverstva_osvoboditeley._zverstva_sovetskoy_armii_v_evrope

Советский воин освободитель.



Советский воин освободитель.



Фотомонтаж как инструмент пропаганды в ВОВ .



Фотомонтаж как инструмент пропаганды в ВОВ 



Фотомонтаж как инструмент пропаганды в ВОВ 



Фотомонтаж как инструмент пропаганды в ВОВ 



Фотомонтаж как инструмент пропаганды в ВОВ 



Протокол. Исключили их партии за изнасилования и убийства.

Публичные дома на оккупированных территориях. Сексуальное сотрудничество. 

Из всех стран и народов, участвовавших в войне, немцы наиболее ответственно подходили к сексуальному обслуживанию своих солдат. 

 А советские солдаты? 

В преддверии очередного празднования 9 мая предлагаю познакомиться с документами, которые открывают истинное лицо «освободителей». Мы не имеем никакого морального права чествовать армию, которая полностью себя обесчестила тотальными изнасилованиями детей на глазах их родителей, массовыми убийствами и истязаниями безвинных гражданских лиц, грабежом и узаконенным мародерством. 

 Зверствами над населением (изнасилованиями и истязаниями с последующим убийством мирных граждан) «освободители» стали заниматься еще в Крыму. Так, командующий 4-м Украинским фронтом генерал армии Петров в приказе №074 от 8 июня 1944 г. заклеймил «возмутительные выходки» военнослужащих своего фронта на советской территории Крыма, «доходящие даже до вооруженных ограблений и убийства местных жителей». 

В Западной Беларуси и Западной Украине зверства «освободителей» нарастали, еще более – в странах Прибалтики, в Венгрии, Болгарии, Румынии и Югославии, где акты насилия против местного населения приняли ужасающие масштабы. Но полный террор наступил на территории Польши. Там начались массовые изнасилования польских женщин и девочек, а руководство войсками, которое негативно относилось к полякам, закрывало на это глаза. 

Поэтому абсолютно нельзя объяснять эти зверства «местью немцам за оккупацию». Поляки в этой оккупации не участвовали, но их насиловали почти в той же степени, как и немцев. Посему объяснение надо искать в другом. 

Половыми преступлениями (причем не только в Германии, но еще раньше в Польше) себя запятнали не только солдаты и офицеры, но и высший состав Советской армии – генералитет. Множество советских генералов-«освободителей» насиловали местных девочек. Типичный пример: генерал-майор Берестов, командир 331-й стрелковой дивизии, 2 февраля 1945 г. в Петерсхагене под Прейсиш-Эйлай с одним из сопровождающих его офицеров изнасиловал дочь местной крестьянки, которую он заставлял себе прислуживать, а также польскую девушку (стр. 349 в цитированной книге). 

В целом же, почти весь советский генералитет в Восточной Германии был причастен к половым преступлениям в особо тяжкой форме: это изнасилования детей, изнасилования с насилием и причинением увечий (отрезание грудей, истязания над женскими половыми органами всякими предметами, выкалывание глаз, отрезание языка, прибивание гвоздями и пр.) – и последующее убийство жертв. Иохаим Гофман, на основе документов, называет фамилии главных лиц, виновных или причастных к таким преступлениям: это маршал Жуков, генералы: Телегин, Казаков, Руденко, Малинин, Черняховский, Хохлов, Разбийцев, Глаголев, Карпенков, Лахтарин, Ряпасов, Андреев, Ястребов, Тымчик, Окороков, Берестов, Папченко, Зарецкий и т.д. 

Все они или лично насиловали немок и полячек, или соучаствовали в этом, разрешая и поощряя это своими указаниями войскам и покрывая эти половые преступления, что является уголовно наказуемым деянием и по УК СССР расстрельная статья. 

По самым минимальным оценкам нынешних исследований ФРГ, зимой 1944 и весной 1945 года советские солдаты и офицеры убили на оккупированной ими территории (обычно с изнасилованием женщин и детей, с пытками) 120.000 гражданского населения (это не погибшие в ходе боевых действий!). Еще 200.000 ни в чем не виновных гражданских лиц погибли в советских лагерях, более 250.000 умерли в ходе начавшейся с 3 февраля 1945 г. депортации в советское трудовое рабство. Плюс бесконечно многие умерли от оккупационной политики «блокады – как мести за блокаду Ленинграда» (в одном Кенигсберге умерло от голода и нечеловеческих условий «искусственной блокады» при оккупации за полгода 90.000 человек). 

Напомню, что с октября 1944 г. Сталин разрешил военнослужащим посылки с трофеями домой (генералы – 16 кг, офицеры – 10 кг, сержанты и рядовые – 5 кг). Как доказывают письма с фронта, это было воспринято так, что «мародерство недвусмысленно разрешено высшим руководством». 

Одновременно руководство разрешило солдатам насиловать всех женщин. Так, командир 153-й стрелковой дивизии Елисеев объявил войскам в начале октября 1944 г.: 

«Мы идем в Восточную Пруссию. Красноармейцам и офицерам предоставляются следующие права: 1) Уничтожать любого немца. 2) Изъятие имущества. 3) Насилование женщин. 4) Грабеж. 5) Солдаты РОА в плен не берутся. На них не стоит тратить ни одного патрона. Их забивают или растаптывают ногами». (BA-MA, RH 2/2684, 18.11.1944) 

Главным мародером в Советской армии являлся маршал Г.К. Жуков, который принял капитуляцию германского вермахта. Когда он стал в опале у Сталина и был переведен на должность командующего войсками Одесского военного округа, заместитель министра обороны Булганин в письме Сталину в августе 1946 г. сообщил, что таможенные органы задержали 7 железнодорожных вагонов «в общей сложности с 85 ящиками мебели фирмы «Альбин Май» из Германии», которые подлежали транспортировке в Одессу для личных нужд Жукова. В еще одном донесении Сталину от января 1948 г. генерал-полковник госбезопасности Абакумов сообщил, что при «тайном обыске» на московской квартире Жукова и на его даче обнаружено большое количество награбленного имущества. Конкретно в числе прочего перечислялись: 24 штуки золотых часов, 15 золотых ожерелий с подвесками, золотые кольца и другие украшения, 4000 м шерстяных и шелковых тканей, более 300 соболиных, лисьих и каракулевых шкурок, 44 ценных ковра и гобелена, частично из Потсдамского и других замков, 55 дорогостоящих картин, а также ящики с фарфоровой посудой, 2 ящика со столовым серебром и 20 охотничьих ружей. 

Жуков 12 января 1948 г. в письме члену Политбюро Жданову признал это мародерство, но почему-то забыл об этом написать в своих мемуарах «Воспоминания и размышления». 

Иногда садизм «освободителей» кажется вообще трудным для понимания. Вот, например, лишь один из эпизодов, каковые перечислены ниже. Едва 26 октября 1944 г. советские части вторглись на немецкую территорию, как стали там творить непостижимые зверства. Солдаты и офицеры 93-го стрелкового корпуса 43-й армии 1-го Прибалтийского фронта в одной усадьбе прибили гвоздями к большому столу 5 детей за языки и оставили их в таком положении умирать. Зачем? Кому из «освободителей» пришла в голову такая садистская казнь детей? И были ли эти «освободители» вообще психически нормальными, а не садистами-психами?

Отрывок из книги Иоахима Гофмана «Сталинская война на уничтожение» (М., АСТ, 2006. Стр. 321-347).


Подстрекаемые советской военной пропагандой и командными структурами Красной Армии, солдаты 16-й гвардейской стрелковой дивизии 2-го гвардейского танкового корпуса 11-й гвардейской армии в последней декаде октября 1944 г. принялись вырезать крестьянское население в выступе южнее Гумбиннена. В этом месте немцы, вновь захватив его, смогли в виде исключения провести более детальные расследования. В одном Неммерсдорфе были убиты не менее 72 мужчин, женщин и детей, женщин и даже девочек перед этим изнасиловали, нескольких женщин прибили гвоздями к воротам амбара. Неподалеку оттуда от рук советских убийц пало большое число немцев и французских военнопленных, до сих пор находившихся в немецком плену. Всюду в окрестных населенных пунктах находили тела зверски убитых жителей — так, в Банфельде, имении Тейхгоф, Альт Вустервитце (там в хлеву найдены также останки нескольких сожженных заживо) и в других местах. «У дороги и во дворах домов массами лежали трупы гражданских лиц... - сообщил обер-лейтенант д-р Амбергер, — в частности, я видел многих женщин, которых... изнасиловали и затем убили выстрелами в затылок, частично рядом лежали и также убитые дети».

О своих наблюдениях в Шилльмейшене под Хейдекругом в Мемельской области, куда 26 октября 1944 г. вторглись части 93-го стрелкового корпуса 43-й армии 1-го Прибалтийского фронта, канонир Эрих Черкус из 121-го артиллерийского полка сообщил на своем военно-судебном допросе следующее: «У сарая я нашел своего отца, лежавшего лицом к земле с пулевым отверстием в затылке... В одной комнате лежали мужчина и женщина, руки связаны за спинами и оба привязаны друг к другу одним шнуром... Еще в одной усадьбе мы увидели 5 детей с языками, прибитыми гвоздями к большому столу. Несмотря на напряженные поиски, я не нашел и следа своей матери... По дороге мы увидели 5 девушек, связанных одним шнуром, одежда почти полностью снята, спины сильно распороты. Было похоже, будто девушек довольно далеко тащили по земле. Кроме того, мы видели у дороги несколько совершенно раздавленных обозов».

Невозможно стремиться отобразить все ужасные подробности или, тем более, представить полную картину случившегося. Так пусть ряд выбранных примеров даст представление о действиях Красной Армии в восточных провинциях и после возобновления наступления в январе 1945 г. Федеральный архив в своем докладе об «изгнании и преступлениях при изгнании» от 28 мая 1974 г. опубликовал точные данные из так называемых итоговых листов о зверствах в двух избранных округах, а именно в восточно-прусском пограничном округе Иоганнисбург и в силезском пограничном округе Оппельн [ныне Ополе, Польша]. Согласно этим официальным расследованиям, в округе Иоганнисбург, на участке 50-й армии 2-го Белорусского фронта, наряду с другими бесчисленными убийствами, выделялось убийство 24 января 1945 г. 120 (по другим данным — 97) гражданских лиц, а также нескольких немецких солдат и французских военнопленных из колонны беженцев у дороги Никельсберг - Герцогдорф южнее Арыса [ныне Ожиш, Польша]. У дороги Штоллендорф - Арыс было расстреляно 32 беженца, а у дороги Арыс — Дригельсдорф под Шлагакругом 1 февраля по приказу советского офицера - около 50 человек, большей частью детей и молодежи, вырванных у их родителей и близких в повозках беженцев. Под Гросс Розеном (Гросс Розенско) Советы в конце января 1945 г. сожгли заживо около 30 людей в полевом сарае. Один свидетель видел, как у дороги на Арыс «лежали один труп за другим». В самом Арысе было произведено «большое число расстрелов», видимо, на сборном пункте, а в пыточном подвале НКВД - «истязания жесточайшего рода» вплоть до смерти.

В силезском округе Оппельн военнослужащие 32-го и 34-го гвардейских стрелковых корпусов 5-й гвардейской армии 1-го Украинского фронта до конца января 1945 г. убили не менее 1264 немецких гражданских лиц. Частично не ушли от своей судьбы также русские остарбайтеры, в большинстве своем насильно депортированные на работу в Германию, и советские военнопленные в немецком плену. В Оппельне их согнали в публичном месте и после краткой пропагандистской речи перебили. Аналогичное засвидетельствовано о лагере остарбайтеров Круппамюле у реки Малапане [Мала-Панев] в Верхней Силезии. 20 января 1945 г., после того, как лагерь достигли советские танки, здесь созвали несколько сот русских мужчин, женщин и детей и как «предателей» и «пособников фашистов» перестреляли из пулеметов или перемололи гусеницами танков. В Готтесдорфе советские солдаты 23 января расстреляли около 270 жителей, включая маленьких детей и 20-40 членов Марианского братства. В Карлсруэ [ныне Покуй, Польша] были расстреляны 110 жителей, включая обитателей Аннинского приюта, в Куппе — 60-70 жителей, среди них также обитатели дома престарелых и священник, который хотел защитить от изнасилования женщин, и т. д. в других местах. Но Иоганнисбург и Оппельн были лишь двумя из множества округов в восточных провинциях Германского рейха, оккупированных частями Красной Армии в 1945 г.

На основе донесений служб полевого командования отдел «иностранных армий Востока» Генерального штаба сухопутных войск составил несколько списков «о нарушениях международного права и зверствах, совершенных Красной Армией на оккупированных германских территориях», которые хотя также не дают общей картины, но по свежим следам событий документируют многие советские злодеяния с определенной степенью надежности. Так, Группа армий «А» донесла 20 января 1945 г., что все жители вновь занятых ночью населенных пунктов Рейхталь [Рыхталь] и Глауше под Намслау [ныне Намыслув, Польша] были расстреляны советскими солдатами 9-го механизированного корпуса 3-й гвардейской танковой армии. 22 января 1945 г., согласно донесению Группы армий «Центр», под Грюнхайном в округе Велау [ныне. Знаменск, Россия] танки 2-го гвардейского танкового корпуса «настигли, обстреляли танковыми снарядами и пулеметными очередями» колонну беженцев 4 километра длиной, «большей частью женщин и детей», а «оставшихся уложили автоматчики». Аналогичное произошло в тот же день неподалеку оттуда, под Гертлаукеном, где были убиты советскими солдатами, частично выстрелами в затылок, 50 человек из колонны беженцев.

В Западной Пруссии, в неуказанном населенном пункте, в конце января длинный обоз беженцев тоже был настигнут передовыми советскими танковыми отрядами. Как сообщили несколько выживших женщин, танкисты (5-й гвардейской танковой армии) облили лошадей и повозки бензином и подожгли их: «Часть гражданских лиц, состоявших в большинстве из женщин и детей, спрыгнули с повозок и попытались спастись, причем некоторые уже походили на живые факелы. После этого большевики открыли огонь. Лишь немногим удалось спастись». Точно так же в Плонене в конце января 1945 г. танки 5-й гвардейской танковой армии напали на колонну беженцев и перестреляли ее. Всех женщин от 13 до 60 лет из этого населенного пункта, расположенного под Эльбингом [ныне Эльблонг, Польша], красноармейцы беспрерывно насиловали «самым жестоким образом». Немецкие солдаты из танковой разведроты нашли одну женщину с распоротой штыком нижней частью живота, а другую молодую женщину — на деревянных нарах с размозженным лицом. Уничтоженные и разграбленные обозы беженцев по обе стороны дороги, трупы пассажиров, лежащие рядом в придорожном рву, были обнаружены также в Майслатайне под Эльбингом.

Об умышленном уничтожении гусеницами или обстреле обозов беженцев, всюду тянувшихся по дорогам и хорошо распознаваемых в качестве таковых, сообщалось из восточных провинций повсеместно, например, из района действий советской 2-й гвардейской танковой армии. В округе Вальдроде 18 и 19 января 1945 г. в нескольких местах подобные колонны останавливали, атаковывали и частично уничтожали, «падавших женщин и детей расстреливали или давили» или, как говорится в другом сообщении, «большинство женщин и детей убивали». Советские танки обстреляли под Вальдроде из орудий и пулеметов немецкий госпитальный транспорт, в результате чего «из 1000 раненых удалось спасти лишь 80». Кроме того, сообщения о нападениях советских танков на колонны беженцев имеются из Шауэркирха, Гомбина, где были «убиты ок. 800 женщин и детей», из Дитфурта-Филене и других населенных пунктов. Несколько таких обозов были настигнуты 19 января 1945 г. и под Брестом, южнее Торна [ныне соответственно Бжесць-Куявски и Торунь, Польша], в тогдашнем Вартегау, пассажиров, в основном женщин и детей, пристрелили. Согласно донесению от 1 февраля 1945 г., в этом районе в течение трех дней «из около 8000 лиц убито примерно 4500 женщин и детей, остальные полностью рассеяны, можно предположить, что большинство из них уничтожено аналогичным образом».


СИЛЕЗИЯ

Вблизи границы рейха, западнее Велюни, советские солдаты 1-го Украинского фронта облили бензином повозки обоза беженцев и сожгли их вместе с пассажирами. На дорогах лежали бесчисленные тела немецких мужчин, женщин и детей, частично в изувеченном состоянии — с перерезанным горлом, отрезанным языком, вспоротым животом. Также к западу от Велюни 25 служащих (фронтовых рабочих) Организации Тодта были расстреляны танковыми экипажами 3-й гвардейской танковой армии. Все мужчины были расстреляны и в Хайнерсдорфе, женщины изнасилованы советскими солдатами, а под Кунцендорфом 25-30 мужчин из фольксштурма получили пули в затылок. Таким же образом в Глауше под Намслау погибли от рук убийц, военнослужащих 59-й армии, 18 человек, «включая мужчин из фольксштурма и медсестер». В Беатенгофе под Олау [ныне Олава, Польша] после повторного его занятия все мужчины были найдены убитыми выстрелами в затылок. Преступниками явились военнослужащие 5-й гвардейской армии.

В Грюнберге [ныне Зелёна-Гура, Польша] 8 семей были убиты военнослужащими 9-го гвардейского танкового корпуса. Ареной ужасных преступлений стало имение Танненфельд под Гротткау [ныне Гродкув, Польша]. Там красноармейцы из 229-й стрелковой дивизии изнасиловали двух девушек, а затем убили их, надругавшись над ними. Одному мужчине выкололи глаза, ему отрезали язык. То же самое произошло с 43-летней полькой, которую затем замучили до смерти.

В Альт-Гротткау военнослужащие той же дивизии убили 14 военнопленных, отсекли им головы, выкололи глаза и раздавили танками. Красноармейцы этой же стрелковой дивизии несли ответственность и за злодеяния в Шварценгрунде под Гротткау. Они насиловали женщин, включая монастырских сестер, застрелили крестьянина Калерта, вспороли живот его жене, отрубили ей руки, застрелили крестьянина Христофа и его сына, а также молодую девушку. В имении Айсдорф под Мерцдорфом советские солдаты из 5-й гвардейской армии выкололи глаза пожилому мужчине и пожилой женщине, по-видимому — супружеской паре, и отрезали им носы и пальцы. Вблизи были найдены зверски убитыми 11 раненых солдат Люфтваффе. Точно так же в Гютерштадте под Глогау [ныне Пюгув, Польша] был обнаружен 21 немецкий военнопленный, убитые красноармейцами из 4-й танковой армии. В деревне Хеслихт под Штригау [ныне Стшегом, Польша] все женщины были «одна за другой изнасилованы» красноармейцами из 9-го механизированного корпуса. Мария Хайнке нашла своего мужа, еще подававшего слабые признаки жизни, умирающим в советском караульном помещении. Медицинское обследование выявило, что у него были выколоты глаза, отрезан язык, несколько раз переломана рука и размозжена черепная коробка.

Военнослужащие 7-го гвардейского танкового корпуса в Оссиге под Штригау насиловали женщин, убили 6-7 девушек, застрелили 12 крестьян и совершили аналогичные тяжкие преступления в Хертвиссвальдау под Яуэром [ныне Явор, Польша]. В Лигнице [ныне Легница, Польша] были обнаружены трупы многочисленных гражданских лиц, расстрелянных советскими солдатами из 6-й армии. В городке Костенблют под Неймарктом [ныне Сьрода-Слёнска, Польша], захваченном частями 7-го гвардейского танкового корпуса, насиловали женщин и девушек, включая и находившуюся на сносях мать 8 детей. Брат, попытавшийся заступиться за нее, был застрелен. Расстреляны были все военнопленные иностранцы, а также 6 мужчин и 3 женщины. Массового изнасилования не избежали и сестры из католической больницы.

Пильграмсдорф под Гольдбергом [ныне Злоторыя, Польша] явился ареной многочисленных убийств, изнасилований и поджогов со стороны военнослужащих 23-й гвардейской мотострелковой бригады. В Беральсдорфе, предместье Лаубана [ныне Любань, Польша], 39 еще оставшихся женщин были обесчещены «самым низким образом» советскими солдатами из 7-го гвардейского танкового корпуса, одной женщине выстрелили при этом в нижнюю челюсть, ее заперли в погреб и через несколько дней, когда она была тяжело больна лихорадкой, три красноармейца друг за другом «изнасиловали ее, угрожая пистолетом, самым жестоким способом».


БРАНДЕНБУРГ (преимущественно Неймарк и Штернбергер Ланд)

Общее представление об обращении с населением в восточных частях провинции Бранденбург дает донесение русских агентов Данилова и Чиршина, засланных 103-м отделением фронтовой разведки с 24 февраля до 1 марта 1945 г. Согласно ему, всех немцев в возрасте от 12 лет и старше беспощадно использовали на строительстве укреплений, не использованную часть населения отправили на Восток, а стариков обрекли на голодную смерть. В Зорау [ныне Жары, Польша] Данилов и Чиршин видели «массу тел женщин и мужчин... убитых (зарезанных) и застреленных (выстрелы в затылок и в сердце), лежащих на улицах, во дворах и в домах». По сообщению одного советского офицера, который сам был возмущен масштабами террора, «всех женщин и девушек, независимо от возраста, беспощадно насиловали». И в Скампе под Цюллихау (ныне соответственно Скомпе и Сулехув, Польша] советские солдаты из 33-й армии развернули «жуткий кровавый террор». Почти во всех домах лежали «задушенные тела женщин, детей и стариков». Неподалеку за Скампе, у дороги на Ренчен [Бенчен, ныне Збоншинь, Польша], были найдены трупы мужчины и женщины. У женщины был распорот живот, вырван зародыш, а отверстие в животе заполнено нечистотами и соломой. Вблизи находились трупы трех повешенных мужчин из фольксштурма.

В Кае под Цюллихау военнослужащие той же армии убили выстрелами в затылок раненых, а также женщин и детей с одного обоза. Город Ной-Бенчен [ныне Збоншичек, Польша] красноармейцы разграбили и затем умышленно подожгли. У дороги Швибус [ныне Свебодзин, Польша] — Франкфурт красноармейцы из 69-й армии перестреляли гражданских лиц, включая женщин и детей, так что трупы лежали «друг на друге». У Альт-Древитца под Каленцигом военнослужащие 1-й гвардейской танковой армии расстреляли майора медицинской службы, майора и солдат-санитаров и одновременно открыли огонь по американским военнопленным, которых возвращали из базового лагеря Альт-Древитц, ранив 20-30 из них и убив неизвестное число. У дороги перед Гросс-Блюмбергом (на Одере) группами по 5-10 лежали тела около 40 немецких солдат, убитых выстрелами в голову или в затылок и затем ограбленных. В Реппене все мужчины с проходящего обоза беженцев были расстреляны советскими солдатами из 19-й армии, а женщины изнасилованы. В Гассене под Зоммерфельдом [ныне соответственно Ясень и Любско, Польша] танки 6-го гвардейского механизированного корпуса открыли беспорядочный огонь по гражданским лицам. В Массине под Ландсбергом [ныне Гожув-Велькопольски, Польша] военнослужащие 5-й ударной армии расстреляли неизвестное число жителей, насиловали женщин и малолетних и вывозили награбленное имущество. В неизвестном населенном пункте под Ландсбергом военнослужащие 331-й стрелковой дивизии расстреляли 8 гражданских лиц мужского пола, предварительно ограбив их.

Когда части советского 11-го танкового корпуса и 4-го гвардейского стрелкового корпуса в начале февраля внезапно ворвались в город Лебус, расположенный к западу от Одера, тотчас началось ограбление жителей, по случаю чего было застрелено определенное число гражданских лиц. Красноармейцы насиловали женщин и девушек, двух из которых прибили прикладами. Неожиданный прорыв советских войск к Одеру и местами за Одер стал кошмаром для бесчисленных жителей и немецких солдат. В Гросс-Нойендорфе (на Одере) 10 немецких военнопленных были заперты в сарай и убиты из автоматов советскими солдатами (видимо, 1-й гвардейской танковой армии). В Рейтвейне и Треттине военнослужащие (видимо, 8-й гвардейской армии) расстреляли всех немецких солдат, служащих полиции и прочих «фашистов», а также целые семьи, в домах которых, возможно, находили убежище военнослужащие вермахта. В Визенау под Франкфуртом были найдены умирающими после многочасового изнасилования две женщины в возрасте 65 и 55 лет. В Цедене [ныне Цедыня, Польша] советская женщина в офицерской униформе из 5-го гвардейского танкового корпуса застрелила купеческую чету. А в Геншмаре советские солдаты убили землевладельца, управляющего имением и трех рабочих.

Ударная группа Власовской армии во главе с полковником РОА Сахаровым 9 февраля 1945 г. при поддержке немцев вновь заняла расположенные в излучине Одера населенные пункты Нойлевин и Керстенбрух. Согласно немецкому докладу от 15 марта 1945 г., население обоих пунктов «подвергалось самым жутким надругательствам» и находилось после этого «под ужасным впечатлением кровавого советского террора». В Нойлевине были найдены застреленными бургомистр, а также находившийся в отпуске военнослужащий вермахта. В одном сарае лежали трупы трех оскверненных и убитых женщин, у двух из которых были связаны ноги. Одна немецкая женщина лежала застреленной у дверей своего дома. Пожилая супружеская пара была задушена. В качестве преступников, как и в близлежащей деревне Нойбарним, были установлены военнослужащие 9-го гвардейского танкового корпуса. В Нойбарниме были найдены мертвыми 19 жителей. Тело хозяйки гостиницы было изувечено, ноги связаны проволокой. Здесь, как и в других населенных пунктах, осквернялись женщины и девушки, а в Керстенбрухе — даже 71-летняя старуха с ампутированными ногами. Картину насильственных преступлений советских войск в этих селах излучины Одера, как и всюду на германских восточных территориях, дополняют грабежи и умышленные разрушения.


ПОМЕРАНИЯ

Из Померании за февраль 1945 г. поступило лишь относительно немного сообщений, так как бои на прорыв здесь по-настоящему начались только в конце месяца. Но донесение грузинского лейтенанта Беракашвили, который, будучи командирован грузинским штабом связи в юнкерскую школу в Позене [ныне Познань, Польша], там вместе с другими офицерами добровольческих частей участвовал в обороне крепости и пробился в направлении Штеттина [ныне Щецин, Польша], все же передает некоторые впечатления о территории к юго-востоку от Штеттина. …Дороги часто окаймляли убитые выстрелом в затылок солдаты и гражданские лица, «всегда полураздетые и, во всяком случае, без сапог». Лейтенант Беракашвили стал свидетелем жестокого изнасилования жены крестьянина в присутствии кричащих детей под Шварценбергом и всюду находил следы грабежей и разрушений. «Жутко разрушен» был город Бан [ныне Бане, Польша], на его улицах лежало «много трупов гражданских лиц», которые, как пояснили красноармейцы, были убиты ими «в виде возмездия».

Обстановка в населенных пунктах вокруг Пиритца [ныне Пыжице, Польша] полностью подтвердила эти наблюдения. В Биллербекке расстреляли владельца имения, а также старых и больных людей, насиловали женщин и девочек с 10-летнего возраста, грабили квартиры, угнали оставшихся жителей. В имении Бредерлов красноармейцы оскверняли женщин и девушек, одна из которых была затем расстреляна, как и жена бежавшего отпускника вермахта. В Кёзелитце были убиты окружной начальник, крестьянин, находящийся в отпуске лейтенант, в Эйхельсхагене — руководитель низового звена НСДАП и крестьянская семья из 6 человек. Преступниками во всех случаях были военнослужащие 61-й армии. Аналогичное происходило в деревнях вокруг Грейфенхагена [ныне Грыфино, Польша], к югу от Штеттина. Так, в Едерсдорфе военнослужащие 2-й гвардейской танковой армии пристрелили 10 эвакуированных женщин и 15-летнего юношу, добили еще живые жертвы штыками и пистолетными выстрелами, а также «вырезали» целые семьи с маленькими детьми.

В Рорсдорфе советские солдаты расстреляли многих жителей, включая раненого военного-отпускника. Женщин и девушек осквернили и затем частично также убили. В Гросс-Зильбере под Каллисом красноармейцы из 7-го гвардейского кавалерийского корпуса изнасиловали молодую женщину палкой от метлы, отрезали ей левую грудь и размозжили череп. В Прейсиш-Фридланде советские солдаты из 52-й гвардейской стрелковой дивизии расстреляли 8 мужчин и 2-х женщин, изнасиловали 34 женщины и девушки. О жутком событии сообщил командир немецкого инженерно-танкового батальона 7-й танковой дивизии. В конце февраля 1945 г. советские офицеры из 1-й (или 160-й) стрелковой дивизии севернее Конитца загнали для разведки на минное поле нескольких детей в возрасте 10-12 лет. Немецкие солдаты слышали «жалобные крики» детей, тяжело раненых взорвавшимися минами, «бессильно истекавших кровью из разорванных тел».


ВОСТОЧНАЯ ПРУССИЯ

И в Восточной Пруссии, за которую велись тяжелые бои, в феврале 1945 г. зверства продолжались с неослабевающей силой... Так, у дороги под Ландсбергом военнослужащие 1-й гвардейской танковой армии убивали немецких солдат и гражданских лиц ударами штыков, прикладов и выстрелами в упор и частично вырезали. В Ландсберге советские солдаты из 331-й стрелковой дивизии согнали ошеломленное население, включая женщин и детей, в подвалы, подожгли дома и стали стрелять по бегущим в панике людям. Многие сгорели заживо. В деревне у дороги Ландсберг — Гейльсберг военнослужащие той же стрелковой дивизии 6 дней и ночей держали взаперти в подвале 37 женщин и девушек, там частично приковали их цепями и при участии офицеров каждодневно насиловали много раз. Из-за отчаянных криков двое из этих советских офицеров на глазах у всех вырезали двум женщинам языки «полукруглым ножом». У двух других женщин прибили штыком к полу сложенные друг на друга руки. Немецким солдатам-танкистам в конечном счете удалось освободить лишь немногих из несчастных, 20 женщин умерли от надругательств.

В Хансхагене под Прейсиш-Эйлау [ныне Багратионовск, Россия] красноармейцы из 331-й стрелковой дивизии расстреляли двух матерей, воспротивившихся изнасилованию своих дочерей, и отца, дочь которого в это же время была вытащена из кухни и изнасилована советским офицером. Далее, были убиты: супружеская чета учителей с 3 детьми, неизвестная девушка-беженка, трактирщик и фермер, 21-летнюю дочь которого изнасиловали. В Петерсхагене под Прейсиш-Эйлау военнослужащие этой дивизии убили двух мужчин и юношу 16 лет по имени Рихард фон Гофман, подвергнув жестокому насилию женщин и девушек.

В начале февраля 1945 г. советские войска неожиданно ворвались в западную часть Замланда, овладев большим числом населенных пунктов. Через несколько дней немцам удалось разбить и частично отбросить передовые силы и в ходе смелой наступательной операции крупного масштаба 19 и 20 февраля 1945 г. восстановить прерванную наземную и морскую связь с Кенигсбергом. Командование армейской группы Замланд и Группы армий «Север» с помощью полиции провело расследования о судьбе населения на вновь освобожденной территории, результаты которых имеются, правда, лишь по нескольким населенным пунктам. Так, военнослужащие 271-го Особого моторизованного батальона (стрелки-мотоциклисты) 39-й армии убили в Георгенвальде 4 гражданских лиц и бросили трупы в пламя подожженного имения. Офицеры и их красноармейцы жестоко оскверняли женщин и девочек. В Крагау военнослужащие 91-й гвардейской стрелковой дивизии изнасиловали и задушили двух молодых женщин, в Меденау военнослужащие 358-й стрелковой дивизии убили по меньшей мере 11 гражданских лиц. Здесь перед одним домом лежали трупы двух убитых женщин, маленького ребенка и грудного младенца. Двух пожилых мужчин и 14-летнего юношу забили, точно так же — двух женщин и двух девочек после изнасилования. Совершенно раздетое тело примерно 30-летней женщины имело колотые раны на груди, у нее был рассечен череп, она была изрешечена выстрелами. В Гросс-Ладткайме военнослужащие 91-й гвардейской стрелковой дивизии расстреляли 2-х немецких военнопленных и 4-х гражданских лиц, включая бургомистра и его жену. От их 18-летней дочери не осталось никаких следов. Однако был найден труп молодой девушки, которой после изнасилования отрезали груди и выкололи глаза.

Советская 91-я гвардейская стрелковая дивизия, прорвавшаяся через Тиренберг в район Краттлау — Гермау, 7 февраля 1945 г. была окружена и частично разбита в тяжелых боях. В захваченных ею населенных пунктах были установлены грубые нарушения международного права. В Тиренберге был убит 21 немецкий солдат, согнанные туда из приюта для военных инвалидов под Зоргенау. Элизабет Хомфельд была изнасилована и вместе со своим зятем убита выстрелами в голову — так же, как Минна Коттке, пытавшаяся воспротивиться изнасилованию, и сын арендатора имения священника Эрнст Трунц. Брошенной в сарай гранатой были убиты трое запертых там женщин и мужчина, а несколько человек тяжело ранены. В то же время советские офицеры и солдаты позднее признали в плену, что беспрерывно и «зверски» насиловали женщин и даже малолетних девочек. В Краттлау военнослужащие 275-го гвардейского стрелкового полка 91-й гвардейской стрелковой дивизии убили 6 мужчин и двух немецких солдат ударами штыка или выстрелами в голову. Всех женщин и девушек, включая 13-летних, беспрерывно насиловали, некоторых женщин «подвергали половому насилию по 6-8 солдат 5-8 раз в день». 3-4 самые молодые женщины были оставлены офицерам, которые после завершения преступного насилия передали их своим подчиненным. В Аннентале немецкие освободители нашли трупы двух женщин, которых осквернили (одну — на навозной куче) и затем задушили.

Детальные расследования удалось провести в Гермау, где как-никак располагались штаб 91-й гвардейской стрелковой дивизии и штаб с частями 275-го гвардейского стрелкового полка. В Гермау были обнаружены трупы 21 убитого — мужчин, женщин и детей. 11 человек не вынесли чудовищных пыток и сами покончили с собой. 15 немецких раненых убили, разбив им головы, а одному из них насильно затолкали в рот губную гармошку. Согласно заключению капитана медицинской службы д-ра Тольциена, одно женское тело имело следующие ранения: сквозной выстрел в голову, размозжение левой голени, широкая открытая резаная рана на внутренней стороне левой голени, большая открытая рана на внешней стороне левого бедра, нанесенные ножом. У другой женщины, как и у раздетой молодой девушки, был размозжен затылок. Убитыми были найдены супружеская пара Ретковских, супружеская чета Шпренгелей с 3 детьми, молодая женщина с 2 детьми и неизвестный поляк. В общей могиле лежали тела неизвестной беженки, Розы Тиль, урожденной Витте, и 21-летней польской девушки - все трое были жестоко убиты после изнасилования, далее тела двух местных кустарей, один из которых, мельник Магун, был застрелен, поскольку он пытался защитить от изнасилования свою малолетнюю дочь.

У дороги Гермау — Пальмниккен [ныне Янтарный, Россия], возле 5-километрового указателя, были найдены две девочки. Обеим с близкого расстояния выстрелили в голову, у одной были выколоты глаза. Женское население Гермау, около 400 женщин и девушек, по приказу командира 91-й гвардейской стрелковой дивизии полковника Кошанова было заперто в церкви, якобы (так, во всяком случае, утверждал военнопленный майор Костиков) чтобы уберечь их от бесчинств. Тем не мене, советские офицеры и солдаты ворвались в церковь и на хорах вели «массовые изнасилования». И в окружающих домах в последующие дни женщин беспрерывно насиловали, в основном офицеры, молодых девушек - до 22 раз за ночь; офицер и несколько красноармейцев 8 раз изнасиловали в церковной колокольне 13-летнюю Еву Линк на глазах отчаявшейся матери, которую затем постигла та же участь.

События в расположенном западнее Кенигсберга курортном пригороде Метгетен, который в ночь с 30 на 31 января 1945 г. был захвачен частями советской 39-й армии (192, 292, 338-й стрелковые полки), а 19 февраля после кровопролитных боев вновь освобожден частями немецкой 1-й пехотной дивизии, 561-й дивизии народных гренадеров и 5-й танковой дивизии, уже не раз описывались в литературе, недавно — и в публикации русского журнала «Новое время» под заголовком «Преступления красноармейцев». В этой связи следует упомянуть и американского специалиста по международному праву Альфреда М. де Заяса, который в своих исследованиях уделяет событиям в Метгетене особое внимание. Немецкие солдаты совершили в Метгетене и ближней окрестности ужасающие открытия. Выжившие (например, бывший 3-й штабной офицер в штабе коменданта крепости Кенигсберг, майор запаса профессор д-р Г. Ипсен) находились «в состоянии, граничившим с безумием».

Уже на подходах были найдены трупы нескольких сот немецких солдат, отчасти изувеченных до неузнаваемости, почти во всех домах и садах лежали убитые мужчины, женщины и дети, у женщин наблюдались явные следы изнасилования, зачастую были отрезаны груди. В одном месте, как сообщил бывший офицер для поручений при штабе 561-й дивизии народных гренадеров К.А. Кнорр, две примерно 20-летние девушки были разорваны автомашинами. На вокзале стоял, по меньшей мере, один поезд с беженцами из Кенигсберга. В каждом вагоне лежали тела «зверски убитых беженцев любого возраста и пола». Теннисную площадку в Метгетене битком набили немецкими военнопленными и гражданскими лицами, а затем был приведен в действие разрывной заряд. Части человеческих тел находили уже в 200 м от гигантской взрывной воронки. Еще 27 февраля 1945 г. капитан из штаба коменданта крепости Зоммер случайно обнаружил за одним домом в гравийном карьере у уличного и дорожного перекрестка перед Метгетеном трупы 12 совершенно раздетых женщин и детей, лежавших вместе «беспорядочной кучей»; они были растерзаны ударами штыков и ножей.

Помимо отдельных трупов, рассеянных по всему курортному поселку, которых насчитывались сотни, было обнаружено несколько больших земляных холмов, под которыми, как оказалось, были погребены сотни (согласно капитану Зоммеру и профессору д-ру Ипсену — 3000) убитых. Дознание следственной комиссии, назначенной комендантом крепости, генералом пехоты Лашем, складывалось сложно, поскольку Советы облили кучи трупов бензином и попытались их сжечь. Тем не менее удалось установить, что большинство жертв было не расстреляно, а зачастую жестоко убито рубящим и колющим оружием. К тому же значительная часть этих убитых являлась не немцами, а украинскими беженцами, которых насчитывалось под Метгетеном порядка 25.000, а также членами так называемой украинской «трудовой службы», которые были мобилизованы принудительно (и с которыми немцы плохо обращались) и теперь, как многие из их соплеменников в других местах, пали жертвами советских актов возмездия.

Западнее Метгетена, как сообщил капитан Зоммер, у дороги вплоть до Повайена всюду лежали трупы гражданских лиц, либо убитых выстрелами в затылок, либо «совершенно раздетых, изнасилованных и затем зверски убитых ударами штыков или прикладов». У дорожного перекрестка перед Повайеном четыре раздетые женщины были насмерть раздавлены советским танком. Капитаном Зоммером, а также майором профессором д-ром Ипсеном засвидетельствована прямо-таки символичная гнусность советских солдат в церкви Гросс-Хейдекруга. Там была распята молодая девушка, а справа и слева от нее повешено по немецкому солдату. Все это происходило у ворот провинциального центра Кенигсберга. Невыразимые зверства и преступления, совершенные подстрекаемыми советскими солдатами позднее, после захвата города 7-9 апреля 1945 г., не поддаются никакому описанию и могли найти лишь схематичное отражение также в дневниках врачей Дейхельмана и графа фон Лендорфа.

* * *

Нарушениями международного права, совершенными на немецкой земле, значительная часть Красной Армии поставила себя за рамки исконных солдатских традиций. Как массовое явление преступления против безоружных наподобие тех, что представлены выше лишь в качестве примера, совершенные по наущению и при участии военного командования, были неизвестны в армиях других европейских государств даже во время Второй мировой войны, да и никогда бы не могли быть терпимы командными структурами. И германский вермахт не составлял при этом исключения. Грабеж и мародерство, не говоря уже об убийстве и изнасиловании, согласно императивным предписаниям военно-уголовного кодекса, угрожали серьезными наказаниями. Для сохранения воинской дисциплины военные суды и на советской территории, как правило, карали правонарушения и преступления военнослужащих вермахта в отношении гражданского населения строгими карами и зачастую решались выносить даже смертные приговоры. Поэтому, если поставить вопрос об ответственных за военные преступления, совершенные в восточных провинциях Германии, то — следуя старому воинскому принципу, что командиры в любом случае несут ответственность за действия своих подчиненных, - большинство действовавших там командующих и войсковых командиров и многие военнослужащие среднего и низшего командного состава должны считаться «военными преступниками» также и в трактовке Нюрнбергского устава.

2. Гофман пишет:

«Британский фельдмаршал Монтгомери, до которого позднее донеслось кое-что из советской оккупационной зоны, в своих мемуарах называл «русских» (он имел в виду Советы) «действительно нецивилизованными азиатами» и добавил: «Их поведение, особенно в отношении женщин, вызывало у нас отвращение. В некоторых районах русской зоны практически вообще не осталось немцев. Они бежали под натиском варваров». Согласно американскому генералу Китингу, знакомому только с ситуацией в Берлине, во многих случаях «их разнузданные действия были сродни действиям варварских орд Чингисхана». А Джордж Ф. Кеннан еще раз устно подтвердил американскому специалисту по международному праву Альфреду М. де Заясу то, о чем написал в своих мемуарах: что Советы «сметали местное население с лица земли таким образом, который не имеет аналогов со времен азиатских орд».

3. Так в чем же эта причина зверств Советской армии?

Эти преступления по сей день являются «табу» в СНГ. А если о них и напишет какое-то смелое либеральное издание РФ (которое тут же залают ветераны, которые насиловали девочек и отрезали груди у женщин) – то автор непременно оправдывает эти злодеяния тем, что, дескать, это была «месть немцам за их преступления на территории СССР».

Это ложь. Во-первых, немцы тут занимались геноцидом не местного населения, а только евреев, а изнасилования наших девочек у них наказывались по полной программе – со смертной казнью уличенных в этом. Плюс у них было запрещено убивать не только гражданское население (кроме евреев и цыган), но и военнопленных.

Во-вторых, как было сказано выше, массовый произвол над мирным населением начался у Советской армии еще в Крыму, а половые преступления – еще на территории Польши, над поляками, которые к оккупации СССР никакого отношения не имели.

В-третьих – и это самое главное. С первых же дней войны в Советской армии было введено правило не только убивать немецких (а также сателлитов Германии) военнопленных, но при этом убивать их со зверствами: выкалывать глаза, отрезать половые органы (во многих случаях их засовывали в рот убитому еще при его жизни) и т.д.

В 1941-1943 годах были расстреляны почти 100% немецких военнопленных, что можно объяснять постоянным отступлением Советской армии (и в 1944-1945 советские части только следовали этой традиции, которая является чудовищным нарушением Международных норм ведения войны).

При этом, как пишет Гофман (стр. 357), «Советский Союз был единственным государством, которое по этим мотивам расторгло Гаагскую конвенцию о законах и обычаях войны 1907 года, а также отказалось ратифицировать Женевскую конвенцию о военнопленных 1929 года».

Но как объяснить тот факт, что абсолютное большинство немецких военнопленных не просто убивали, но выкалывали им глаза и отрезали или давили всмятку половые органы? Это уже нельзя трактовать как «невозможность их транспортировать при отступлении» (хотя это все равно преступление), а это уже политика запугивания немецкой армии. Дескать, вот какие зверства вас ждут. Инициаторами этих зверств были комиссары, так как только их расстреливали немцы при пленении советских военнослужащих. Узнав об этом, немецкое командование весной 1942 года запретило расстреливать комиссаров. Таким образом, более никого из военнопленных немцы не расстреливали. В итоге в немецком плену оказалось за первые полгода 3,8 млн. военнослужащих Советской армии, всего за войну – 5,3 млн. Причем, еще 330.000 военнопленных украинцев и беларусов немцы вообще отпустили по домам.

Характерно, что советское командование понимало, что выкалывать глаза и отрезать половые органы у всех немецких военнопленных – это делать их армию сопротивляющейся до последней капли крови. Поэтому последовали некоторые приказы, которые приструнили своих садистов. Но в целом это никак не поменяло картины.

Согласно документальным данным из книги Гофмана, только за несколько месяцев 1941 года Советами было убито несколько десятков тысяч немецких и румынских военнопленных с сопутствующим при жизни жертв размозжением или отрезанием половых органов. Он выводов не делает, но мы сделаем вывод: это уже ПОЛОВОЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ. А когда советские изверги добрались до женского населения Польши и Германии, то там эти половые преступления логично продолжились изнасилованиями и прочим мерзким, что типично сегодня для преступлений сексуальных маньяков.

Подведем итог. Половые преступления Советской армии в массовом размахе начались с первого дня войны – поэтому Советская армия с 22 июня 1941 года являлась армией сексуальных маньяков, отрезающих гениталии у своих жертв.

Это была не только единственная в мире пьяная армия алкашей (только в ней выдавали перед боем водку), но и единственная в мире армия сексуальных маньяков. То есть – пьяное быдло с оружием в руках. Виновны в этом, конечно, руководители и комиссары, которые, спаивая солдат, взывали к их самым низменным человеческим инстинктам – убивать, насиловать и измываться. Чему тысячи примеров в их обращениях и воззваниях именно такого содержания.

Что касается «ордынской» и «варварской» сути, то она, конечно, и всплыла у этих солдат, ибо власти этого и добивались – для их остервенения в войне. Поэтому не вина солдата в этом, а вина комиссаров, генералитета и политического руководства СССР, а прежде всего Политбюро и Сталина лично.

Это объясняет геноцид со стороны солдат СССР, но его не прощает. Гофман приводит множество примеров (и того же Солженицына), когда солдаты и офицеры Советской армии протестовали против этих зверств, но были тут же расстреляны или репрессированы за «сочувствие врагу».

Вина в любом случае остается. Трудно оценить масштаб всего, но, видимо, около 80% «освободителей» изнасиловали минимум одну жертву, а порядка 40% «освободителей Европы от фашизма» изнасиловали десятки женщин и девочек – с их убийством. Многие гвардейские дивизии СССР себя при этом особо проявили: за ними четко тянется шлейф преступлений над гражданским населением. 

     Американский историк Вильям Пирс пишет о Восточной Пруссии января 1945-го:

«Когда советские воинские части перехватывали колонны бегущих на запад немецких беженцев, то они творили такое, чего в Европе не видели со времён нашествия монголов в Средние века. Всех мужчин – большинство из которых были крестьяне или немцы, занятые в жизненно важных профессиях, и таким образом, освобожденные от воинской службы, – обычно просто убивали на месте. Всех женщин, почти без исключений, подвергали групповому изнасилованию. Такова была участь и восьмилетних девочек, и восьмидесятилетних старух, и женщин на последних стадиях беременности. Женщинам, которые сопротивлялись изнасилованиям, перерезали горло, или застреливали. Часто, после группового изнасилования, женщин убивали. Многих женщин и девочек насиловали по столько много раз, что они от одного этого погибали.

Забавно, что сегодня в этих подразделениях висят плакаты: вот героический путь дивизии. Однако приписать там надо: вот в этом месте 800 гражданских зверски убили и изнасиловали 120 детей, в этом месте 5 детей языками к столу прибили гвоздями, а в этом месте изнасиловали и перерезали глотку всему женскому монастырю.

Вот это и есть настоящий «героический путь» дивизии – путь садистов и маньяков. Которых по законам УК РФ сегодня судить надо, а не дарить им цветы 9 мая за изнасилование девочек при родителях и их потом убийство всех скопом, с отрезанием грудей и прочим.

Короче, это даже не «пятно» на армии СССР. Это вообще зачеркивает право этих отморозков именоваться какой-то «армией» (а про «освободителей» вообще забудем). Скопище выродков, половых насильников и изуверов гражданского населения – не может являться армией. Это бандиты и сексуальные маньяки. Плюс узаконенные мародеры. 

Памятник русскому солдату.

На т.н. «аллее Победы» в центре польского Гданьска, в ночь с субботы на воскресенье 13 октября, рядом с оккупационным «русским танком» был установлен памятник русскому солдату, насилующему беременную немецкую женщину. Жители города приветствовали установку наглядного свидетельства о русских преступлениях, совершенных в восточной и центральной Европе. Автором памятника является талантливый 26-летний студент Гданьской академии изящных искусств Ежи Богдан Шумчик. После установки своего памятника он остался на улице и любезно отвечал на вопросы журналистов. В частности, журналистам из Informacyjnа Agencjа Radiowа он рассказал, что его произведение искусства посвящено восстановлению исторической правды о русских зверствах в отношении мирного гражданского населения: — Моя работа касается истории и советской армии. Я решил, что скульптура будет прекрасно гармонировать с этим танком. Где, как не здесь я мог бы найти лучшее место для его установки в центре города? Идея сидела у меня в мыслях как-то времени, и я хотел ее выразить. Если бы я писателем, может быть, я написал бы об этом книгу, но я скульптор, отсюда и такая идея.

-------Леонид Николаевич Рабичев

Из книги «Война все спишет.» Воспоминания офицера-связиста 31 армии. 1941–1945

                   Назад в Восточную Пруссию, февраль 1945 года

   Да, это было пять месяцев назад, когда войска наши в Восточной Пруссии настигли эвакуирующееся из Гольдапа, Инстербурга и других оставляемых немецкой армией городов гражданское население.    На повозках и машинах, пешком – старики, женщины, дети, большие патриархальные семьи медленно, по всем дорогам и магистралям страны уходили на запад.

Наши танкисты, пехотинцы, артиллеристы, связисты нагнали их, чтобы освободить путь, посбрасывали в кюветы на обочинах шоссе их повозки с мебелью, саквояжами, чемоданами, лошадьми, оттеснили в сторону стариков и детей и, позабыв о долге и чести и об отступающих без боя немецких подразделениях, тысячами набросились на женщин и девочек.

Женщины, матери и их дочери, лежат справа и слева вдоль шоссе, и перед каждой стоит гогочущая армада мужиков со спущенными штанами.

    Обливающихся кровью и теряющих сознание оттаскивают в сторону, бросающихся на помощь им детей расстреливают. Гогот, рычание, смех, крики и стоны. А их командиры, их майоры и полковники стоят на шоссе, кто посмеивается, а кто и дирижирует, нет, скорее регулирует. Это чтобы все их солдаты без исключения поучаствовали.

    Нет, не круговая порука и вовсе не месть проклятым оккупантам этот адский смертельный групповой секс.

    Вседозволенность, безнаказанность, обезличенность и жестокая логика обезумевшей толпы.

Потрясенный, я сидел в кабине полуторки, шофер мой Демидов стоял в очереди, а мне мерещился Карфаген Флобера, и я понимал, что война далеко не все спишет. Полковник, тот, что только что дирижировал, не выдерживает и сам занимает очередь, а майор отстреливает свидетелей, бьющихся в истерике детей и стариков.

...

    До горизонта между гор тряпья, перевернутых повозок трупы женщин, стариков, детей. Шоссе освобождается для движения. Темнеет.

    Слева и справа немецкие фольварки. Получаем команду расположиться на ночлег.

Это часть штаба нашей армии: командующий артиллерией, ПВО, политотдел.

Мне и моему взводу управления достается фольварк в двух километрах от шоссе.

Во всех комнатах трупы детей, стариков, изнасилованных и застреленных женщин.

Мы так устали, что, не обращая на них внимания, ложимся на пол между ними и засыпаем.

             В Европе мы, в Европе!

      Размечтался, и вдруг в распахнутые ворота входят две шестнадцатилетние девочки-немки. В глазах никакого страха, но жуткое беспокойство.

Увидели меня, подбежали и, перебивая друг друга, на немецком языке пытаются мне объяснить что-то. Хотя языка я не знаю, но слышу слова «мутер», «фатер», «брудер»....

На ступеньках дома стоит майор А., а два сержанта вывернули руки, согнули в три погибели тех самых двух девочек, а напротив – вся штабармейская обслуга – шофера, ординарцы, писари, посыльные.

– Николаев, Сидоров, Харитонов, Пименов… – командует майор А. – Взять девочек за руки и ноги, юбки и блузки долой! В две шеренги становись! Ремни расстегнуть, штаны и кальсоны спустить! Справа и слева, по одному, начинай!

А. командует, а по лестнице из дома бегут и подстраиваются в шеренги мои связисты, мой взвод. А две «спасенные» мной девочки лежат на древних каменных плитах, руки в тисках, рты забиты косынками, ноги раздвинуты – они уже не пытаются вырываться из рук четырех сержантов, а пятый срывает и рвет на части их блузочки, лифчики, юбки, штанишки.

Выбежали из дома мои телефонистки – смех и мат.

А шеренги не уменьшаются, поднимаются одни, спускаются другие, а вокруг мучениц уже лужи крови, а шеренгам, гоготу и мату нет конца.

Девчонки уже без сознания, а оргия продолжается.

   Гордо подбоченясь, командует майор А. Но вот поднимается последний, и на два полутрупа набрасываются палачи-сержанты.

   Майор А. вытаскивает из кобуры наган и стреляет в окровавленные рты мучениц, и сержанты тащат их изуродованные тела в свинарник, и голодные свиньи начинают отрывать у них уши, носы, груди, и через несколько минут от них остаются только два черепа, кости, позвонки.

Мне страшно, отвратительно.

Россия -- рассадница фашизма и черной плесени на планете Земля.

http://vitrenko.io.ua/s93012/rossiya_--_rassadnica_fashizma_i_chernoy_pleseni_na_planete_zemlya

Оккупанты Украины.

http://vitrenko.io.ua/s426786/okkupanty_ukrainy